Повелитель мух
19 сентября 1911 года родился сэр Уильям Голдинг, лауреат Нобелевской премии по литературе 1983 года.
Человек, которого весь мир знает по роману «Повелитель мух».
Биограф писателя Джон Кэри пишет о несчастливом детстве писателя и связывает это во многом с социальным положением отца: обнищавший интеллектуал. Дело в том, что Алек Голдинг преподавал естественные науки в средней школе. Рядом находился элитный Marlborough College. Голдинг позже говорил, рассуждая об истоках своего творчества: «По правде говоря, у меня в глубине душе было одно желание: утереть нос этим мальборовским…»
Потом он поступил в Оксфорд, но и там его не слишком-то принимали за своего. Это чувство унижения, непонимания, одиночества он пронес через всю жизнь и ненавидел снобизм.
В Оксфорде Голдинг стал изучать сначала естественные науки, и лишь по прошествии двух лет понял, что литература ему милее. Однако же интерес к древности он сохранил, и этот интерес вылился в «первобытные» романы — «Повелитель мух», а уж «Наследники» это вообще по форме рассказ о встрече неандертальцев с кроманьонцами.
Тот же Джон Кэри отмечает, что в характере писателя ещё до войны присутствовала некая тёмная сторона. Судя по творчеству, так и есть: книги Голдинга — это не литература света и добра. Откуда взялся этот мрак, непонятно; биограф предполагал, что в жизни писателя был какой-то «чудовищный» эпизод. Да и сам Голдинг писал о себе: «Когда-нибудь, если моя литературная репутация останется на столь же высоком уровне, люди начнут изучать мою жизнь и обнаружат, что я — монстр».
Он вообще говорил много того, что может показаться странным и эпатажным. Так, например, воевавший с нацистами Голдинг замечал, что «понимает нацистов», потому что «сам таков по своей природе». Это высказывание любят цитировать, но, сдается мне, мало кто понимает… Он ведь не говорил, что разделяет какие-либо нацистские убеждение. Он говорил о тьме в себе.
Голдинг безумно много пил, в пьяном состоянии такие коленца выкидывал, что окружающие за голову хватались…
Но при всем том дочь Голдинга Джудит Карвер в биографии, вышедшей в 2011 году к столетию со дня рождения писателя, отмечала, что её отец «во многих отношениях был очень добрым, понимающим, милым, тёплым и весёлым человеком». «Странно, но никто не верит в это: все убеждены, что он был чрезвычайно мрачен», — пишет Джудит Карвер.
В колледже Оксфорда он начал писать стихи, которые впоследствии терпеть не мог. Его студенческий друг без спросу отослал стихи в издательство Macmillan — оно готовило спецсерию публикаций молодых авторов. Голдинг неожиданно получил чек на пять фунтов стерлингов за сборник Poemsby W. G. Golding. Так он узнал, что стал литератором. Голдинг всю жизнь сожалел о выходе этой книги и даже как-то купил и порвал экземпляр. Потом оказалось, что он изничтожил коллекционную вещь…
В 1935 году Голдинг получил степень бакалавра искусств и стал преподавать в школе на юге Лондона плюс всякие подработки, например, в приюте для бездомных. В этот период он стал писать пьесы и сам их ставить. Успеха это ему не принесло.
Проходя в 1939 году подготовительную преподавательскую практику в солсберийской школе епископа Уордсворта, он познакомился там с Энн Брукфилд, специалисткой по аналитической химии. В сентябре 1939 года они поженились и переехали в Солсбери, где Голдинг стал преподавать английский язык и философию. У них родился сын. Вскоре после этого Голдинг ушёл служить на флот.
Войну он провел на флоте, служил в морском патруле в Ливерпуле, в военном исследовательском центре в Букингемшире, занимался в Нью-Йорке организацией переправки миноносцев в Великобританию. Затем он прошел спецподготовку на десантном корабле-ракетоносце, стал командиром такого судна и участвовал в «D Day».
Писатель признавался: «Я начал понимать, на что способны люди. Всякий, прошедший войну и не понявший, что люди творят зло подобно тому, как пчела производит мёд, — или слеп, или не в своем уме».
Голдинг демобилизовался в сентября 1945 года и вернулся в Солсбери преподавать. Тогда же он вернулся и к литературной деятельности. Сначала он писал рецензии, статьи. Вроде бы написал аж четыре романа; они не сохранились.
И вот в 1952 году Голдинг начал работу над произведением, сначала озаглавленном «Незнакомцы, явившиеся изнутри». Этот роман поставил своеобразный рекорд: он отвергался издателями в общей сложности 21 раз. Так, рецензент Faber&Faber счёл произведение «абсурдным, неинтересным, пустым и скучным»… В этом издательстве служил Чарльз Монтейт, бывший юрист, которого издательство за месяц до получения рукописи приняло на должность редактора. Монтейт роман прочитал, загорелся и уговорил Faber&Faber купить его за 60 фунтов стерлингов.
Роман был опубликован под названием «Повелитель мух».
До 1960 года Голдинг продолжал преподавать, писал в свободные часы, и этот период выдался очень плодовитым: в 1955 году вышли «Наследники», в 1956 году — «Воришка Мартин», или в другом переводе «Хапуга Мартин» (эта книга и «Повелитель мух» — пожалуй, самые страшные робинзонады, которые я читал). Голдинг начал сотрудничать в качестве рецензента с такими изданиями, как The Bookman и The Listener, выступать на радио. В 1959 году публикуется роман «Свободное падение».
Осенью 1961 года Голдинг с женой выехал в США, где год преподавал в женском художественном колледже в штате Вирджиния. Здесь в 1962 году он стал работать над романом «Шпиль» (вышел в 1964). В том же году Голдинг уволился из школы Уордсворта и стал профессиональным литератором.
В 1965 году появился на свет сборник публицистики «Горячие врата». В эти годы Голдинг стал очень популярен, и вдруг практически замолчал на долгих двенадцать лет, лишь временами выпуская рассказы и новеллы. Такое с писателями часто случается. Молчал и Сэлинджер, и даже Маркес…
Как водится, критика долго перемывала Голдингу косточки — мировоззренческий кризис, творческий тупик «пророка из Солсбери», он исписался, протух….
Но писатель выпустил в 1979 году роман «Зримая тьма» (этот заголовок — заимствование из Мильтона, который имел в виду под таким определением преисподнюю). Тогда критики заговорили о «втором дыхании».
За последующие десять лет Голдинг написал и издал пять мощнейших книг, в том числе «Ритуалы плавания» (1980), которая принесла ему премию Букера. А в 1983 году Голдинг, обойдя Грэма Грина, был удостоен Нобелевской премии по литературе с формулировкой: «за романы, которые с ясностью реалистического повествовательного искусства в сочетании с многообразием и универсальностью мифа помогают постигнуть условия существования человека в современном мире».
В 1988 году Голдинг получил от королевы Елизаветы рыцарский титул.
В начале 1993 года он приступил к работе над новой книгой, завершить которую не успел. Роман «Двойной язык» потом был восстановлен по незавершённым наброскам и опубликован летом 1995 года, это история прорицательницы Пифии. Ну а какой еще историей заканчивать «пророку из Солсбери»?
Сэр Уильям Голдинг скончался от инфаркта 19 июня 1993 года. Его похоронили на церковном кладбище в Бауэрчоке, а панихиду отслужили в солсберийском кафедральном соборе — под тем самым Шпилем, ставшим, кстати, еще более знаменитым после попытки отравления российского разведчика и британского агента Скрипаля.
Это символично, что очень подходит к творчеству писателя, но довольно странно: ведь в концовке «Шпиля» недостроенный плод великих трудов и чаяний Джослина вот-вот рухнет… В общем, созвучно Голдингу.
Его книги — тяжелые, трудные для восприятия, многопластовые. В них пространство всегда замкнуто. Ощущение, что Голдинг — это чтение для поздней осени и зимы…
Голдинг — это и о человечности, но человечность у него постоянно подвергается чудовищной вивисекции. Это и о личности, и о столкновении старого и нового, и о свободе выбора, о воле; все — притчевое, все суровое, насыщенное библейскими аллегориями, мифологией, таинственной символикой… Он очень мрачно воспринимал человечество и исследовал его болезни — во многом на себе самом, потому что его герои, конечно же, отражают его же характер. «Врачу, исцелися сам»...
В своей Нобелевской речи Голдинг рассуждал так:
«Факты жизни приводят меня к убеждению, что человечество поражено болезнью... Это и занимает все мои мысли. Я ищу эту болезнь и нахожу её в самом доступном для меня месте — в себе самом. Я узнаю в этом часть нашей общей человеческой натуры, которую мы должны понять, иначе её невозможно будет держать под контролем».
В СССР его знали. Его даже серьезно изучали литературоведы, сравнивали с модернизмом, пеняли ему за пессимизм… «Повелителя мух» опубликовали в журнале «Вокруг света» в 1969 году. Отдельное издание вышло в 1981-м. В 1986 году вышел спектакль Льва Додина, который придал «Повелителю мух» культовый статус…
Между прочим, сам Голдинг это свое творение, мягко говоря, не жаловал. Он считал его сырым, скучным, и даже, говорят, боялся перечитывать рукопись (которая, кстати, была очень сильно отредактирована Монтейтом, беспощадно выкинувшим первую часть романа — об эвакуации после ядерной войны. А название Голдингу подсказал Элиот). Голдинг не мог понять, почему «Повелитель мух» популярней его других романов, которые он — и справедливо, кстати — считал гораздо более сильными и глубокими.
Уже во времена моего детства выражение «повелитель мух» превратилось в, как сейчас говорят, мем. Я, помнится, на даче в конце 80-х годов бегал с мухобойкой по нашему гнилому и сырому дому и кричал во все горло: «Мама — я повелитель мух, смотри, я — повелитель мух»!
Мама и хмурилась, и улыбалась.
Она никогда не ограничивала меня в литературе (да и в жизни тоже). Более того, она очень рано приучила меня читать — и читать литературу взрослую. Так, ныне бешено популярного Ремарка и всегда бешено популярного Хемингуэя я прочитал лет так в десять… Другой вопрос — что я тогда вынес из такого чтения.
В общем, читал я запойно. И вот настал день, когда в библиотеке, по тем временам богатой (моя семья была очень читающей), я выкопал это самое издание 1981 года в замечательном переводе Елены Суриц.
Показал маме, спросил, что это за книжка. И тут меня ждала неожиданность. Мама попыталась уговорить меня это не читать. Такого доселе не бывало — чтобы мама меня уговаривала что-то НЕ ЧИТАТЬ!
Разумеется, первое что я сделал, это прочел книгу.
Сначала ничего не понял, не пошло: ну какие-то дети, какой-то остров, бегают они там, прыгают, очки Хрюше разбили (это мне было близко, в школе с меня частенько их сшибали. Да я до сих пор очки бью по два раза в год, правда, уже без посторонней помощи). Ну, на свиней охотятся — кстати, ужасно ненатурально. Свиную голову на шест присобачили… То ли дело — Хемингуэй, боевое братство, или нежная любовь Робби и Пат у Ремарка в «Трех товарищах»!
Я отложил книжку, заснул. И вдруг во сне ко мне явился Повелитель мух — окутанная зеленым гнилостным туманом и мухами страшная голова. Мама в ужасе прибежала из другой комнаты и разбудила меня — так я орал.
Мне впервые в жизни стало от книги — люто страшно.
Да и от последующих книг Голдинга, которые я уже читал, не отрываясь — тоже страшно. Страшно оттого, что как-то очень четко осознаешь, по какой тонкой грани мы ходим, насколько хрупок наш мир.
А вы знаете, каково должно быть мастерство писателя, чтобы вызвать у читателя настоящее чувство страха? Это невероятная высота. В общем, это почти невозможно. Наверное, лишь Стивен Кинг на такое способен (который, кстати, называл «Повелителя мух» одной из своих любимых книг»), а из русских писателей, может быть, Достоевский.
Не зря я боялся. Значит, не зря читал.
В России повелители мух торчат сейчас из-под каждого куста. Наших Хрюш давно забили камнями. За Ральфами бегают с копьями, и не видать на горизонте спасительного корабля. В России очень страшно…
Как сказал спасающий детей офицер: «Могли бы выглядеть и попристойней».
Но давайте вспомним, что Ральф — он ведь до конца противостоял расчеловеченной толпе.
Да и Голдинг, отрывок из чьей Нобелевской речи я уже выше цитировал, сказал еще кое-что: «Размышляя о мире, которым правит наука, я становлюсь пессимистом… Тем не менее я оптимист, когда вспоминаю о духовном мире, от которого наука пытается меня отвлечь… Нам надо больше любви, больше человечности, больше заботы».
Все так.
コメント