ЮЗ АЛЕШКОВСКИЙ
«Товарищ Сталин, вы большой ученый,
В языкознании вы познали толк,
А я простой советский заключенный,
И мой товарищ — серый брянский волк»
Среди людей старшего и среднего поколения невозможно найти человека, которому не были бы известны эти строки.
21 сентября 2023 года их автору Юзу (Иосиф Ефимович) Алешковскому исполнилось бы 94 года. Алешковский прожил огромную жизнь, изобиловавшую зигзагами и драматическими поворотами. И в чем-то делающую его похожим на современную версию Франсуа Вийона.
Уже в детстве судьба кидала его по городам и весям: Красноярск, Москва, Латвия, эвакуация в Омск. Хулиган, второгодник, исключенный в конце концов из школы. А затем служба тихоокеанском флоте и арест. Не по политическим мотивам, а по уголовке. По пьяни он угнал автомобиль высокопоставленного чиновника, да еще и оказал сопротивление военным патрулям. Алешковский оказался в сталинском лагере, где оттрубил 4 года. А после лагеря снова скитания: работа на стройке, на целине, в Мосводопроводе. В Москве — богемная тусовка, и литературные труды. Официально он был автором детских книг и киносценариев, но при этом снискал «неофициальную» славу как автор и исполнитель собственных песен. В том числе на запрещенную тогда «лагерную» тему. А потом был знаменитый неподцензурный альманах «Метрополь», где наряду с текстами Высоцкого, Ахмадулиной, Вознесенского, Рейна и других были напечатаны и тексты «лагерных» песен Алешковского. Альманах вызвал гнев советских властей, после чего Алешковский вынужден был покинуть страну навсегда.
Эмиграция вовсе не была концом его творчества. Он много писал, а его выступления на «Радио Свобода» памятны всем, кто в ту пору слушал «вражьи голоса», и таких было немало.
Бродский однажды сравнил Алешковского с Моцартом за его тонкий слух на русский язык. Речь Алешковского как будто не знает запретов. Она может быть уличной, лагерной, интимной, но всегда живой.
И не случайно его главный хит «Товарищ Сталин, вы большой ученый» стремительно оброс многочисленными добавлениями, вариациями, так что уже мало кто может сказать, каков был «канонический» текст. Песня ушла в народ и зажила собственной жизнью. Живет и до сих пор. И, наверное, будет жить еще долго, ведь мы, пусть и на новом витке исторической спирали, проходим те же времена, которые проходил Алешковский.
Юз АЛЕШКОВСКИЙ
(1929 – 2022)
СОВЕТСКАЯ ПАСХАЛЬНАЯ
Смотрю на небо просветленным взором,
я на троих с утра сообразил.
Я этот день люблю, как день шахтера
и праздник наших вооруженных сил.
Там красят яйца в синий и зеленый,
а я их крашу только в красный цвет.
В руках несу их гордо, как знамена
и символ наших радостных побед.
Сегодня яйца с треском разбиваются,
и душу радуют колокола,
и пролетарии всех стран соединяются
вокруг пасхального стола.
Как хорошо в такое время года
пойти из церкви прямо на обед.
Давай закурим опиум народа,
а он покурит наших сигарет.
Под колокольный звон ножей и вилок
щекочет ноздри запах куличей.
Приятно мне в сплошном лесу бутылок
увидеть лица даже стукачей.
Все люди братья? Обниму китайца,
привет Мао Цзе-дуну передам,
он желтые свои пришлет мне яйца,
я красные свои ему отдам.
Сияет солнце мира в небе чистом,
а на душе у всех одна мечта,
чтоб коммунисты и империалисты
прислушались к учению Христа.
Ах, поцелуемся, давай, прохожая,
прости меня за чистый интерес.
Мы на людей становимся похожими.
Давай еще... воистину воскрес!
СЕМЕЕЧКА
Посвящаю мадам Питерс
Это было давно.
Еще жили с евреями в мире
все арабы. И Насерне закрыл для прохода Суэц...
А в Кремле в однокомнатной
скромной квартире
со Светланкою в куклы
играл самый лучший на свете отец.
Но внезапно она,
до усов дотянувшись ручонкой,
тихо дернула их,
и на коврик упали усы...
Даже трудно сказать,
что творилось в душе у девчонки,
а папаня безусый
был нелеп, как без стрелок часы.
И сказала Светлана,
с большим удивлением глядя:
«Ты не папа, подлец?
Ты вредитель, шпион и фашист...
И чужой, нехороший,
от страха трясущийся дядя,
откровенно признался:
«Я секретный народный артист...»
Горько всхлипнул ребенок,
прижавшись к груди оборотня.
И несчастнее их
больше не было в мире людей.
Не учитель, не друг,
не отец и не Ленин сегодня
на коленках молил: «Не губите, Светлана, детей...»
Но крутилась под ковриком
магнитофонная лента.
А с усами на коврике
серый котенок играл...
«Не губите, Светлана», —
воскликнув с японским акцентом,
дядя с Васькой в троцкисты
пошел поиграть и... пропал.
в тот же час,
в тесной спальне
от ревности белый
симпатичный Грузин
демонстрировал ндрав —
из-за пазухи вынул
вороненый наган «Парабеллум»
и без всякого якова
в маму Светланы пиф-паф!
А умелец Лейбович,
из Малого театра гример,
возле Сретенки где-то
случайно попал под мотор...
В лагерях проводили мы
детство счастливое наше,
Ну а ихнего детства
отродясь не бывало хужей.
Васька пил на троих
с двойниками родного папаши,
а Светлана меня...
как перчатки меняла мужей.
Васька пил. Дуба дал.
Снят с могилки евонной пропеллер,
чтоб она за рубеж
отвалить не могла.
А Светланку везет
на зеленой «импале» Рокфеллер
по шикарным шоссе
на рысях на большие дела.
Жемчуга на нее
надевали нечистые лапы.
Выдавали аванс,в цэрэу заводили прием.
И во гневе великом
в гробу заворочался папа —
ажно звякнули рюмки
в старинном буфете моем...
Но родная страна
оклемается скоро от травмы.
Воспитает сирот
весь великий советский народ.
Горевать в юбилейном году
не имеем, товарищи, прав мы,
Аллилуева нам — не помеха
стремиться как прежде вперед.
Сталин спит крепким сном.
Нет с могилкою рядом скамеечки.
Над могилкою стынет
тоскливый осенний туман...
Ну, скажу я вам братцы,
подобной семеечки
не имели ни Петр,
и ни Грозный, кровавый диктатор Иван...
1967
ЛЕСБИЙСКАЯ
Пусть на вахте обыщут нас начисто,
а в барак надзиратель пришел,
мы под песню гармошки наплачемся
и накроем наш свадебный стол.
Женишок мой — бабеночка видная,
Наливает мне в кружку «тройной»,
вместо красной икры булку ситную
он намажет помадой губной.
Сам помадой губною не мажется,
и походкой мужскою идет,
он совсем мне мужчиною кажется,
только вот борода не растет,
Девки бацают с дробью «цыганочку»,
бабы старые «горько» кричат,
и рыдает одна лесбияночка
на руках незамужних девчат.
Эх, закурим махорочку бийскую,
девки заново выпить непрочь,
да за горькую, да за лесбийскую,
да за первую брачную ночь.
В зоне сладостно мне и немаятно,
мужу вольному писем не шлю,
никогда, никогда не узнает он,
что Маруську Белову люблю.
Comments